Реки огненные - Страница 2

Мишка подшагнул к хозяину и надвинул ему плисовый картуз на нос.

- Старик, ты нам денег взаймы не дашь?.. А?

Черный рот хозяида захлебывался в хлипе, в бормоте...

Ванька вмиг сообразил всю выгодность дела. Ухватился за ввернутое в пол кольцо, понапружился, распахнул тяжелую западню подпола.

- Живо!

- Бей!

- Хри-хри-христое...

Старика пинком в брюхо

в подпол.

Западня захлопнулась.

- Есть налево!

- Фасонно.

Деловито обшарили полки, прилавок. Выгребли из конторки пачки деньжат. Сновали по лавке проворнее, чем по палубе в аврал.

- Стремь, Ванчо.

- Шемоняй.

Мишка кинулся в комнату, провонявшую лампадным маслом и дельфиньей поганью.

Ванька из лавки вон. У двери присел на тумбу и, равнодушно поглядывая по сторонам, задымил трубкой.

К лавке подошла покупательница, хохлатая старушка.

Ванька поперек.

- Торговли нет, приходи завтра,

- Сыночек, батюшка...

- Торговли нет, учет товаров!

- Мне керосинцу бутылочку...

- Уйди!.. - рассердился матрос и угарно матюкнулся.

Старуха подобрала юбки и, крестясь, отплевываясь, отвалила.

Мишка из лавки, на Мишке от уха до уха улыбка заревом, банка конфет под полой у Мишки.

- Не стремно?

- Ничуть.

- Пошли?

- Пошли, не ночевать тут.

- Клево дело!

Неподалеку на углу, подперев горбом забор, позевывал мордастый "пес": в усах, в картузе казенном, и пушка до коленки.

Подкатились к нему.

Из озорства заплели вежливый разговор:

- Землячок, скажи, будь добер, в каком квартале проживает крейсер нашинский? До зарезу надо...

- Ищем-ищем, с ног сбились...

Щурился "пес" на солнышко... Судорожным собачьим воем вздвоил позевку и прикрыл пасть рукавом.

- Не знаю, братки...

Угостили дядю конфетами, пощупали у него бляху на груди.

- Капусту разводишь?

- Да не здешний ли ты?

Польщенный таким вниманием, милицейский откачнулся от забора,, чихнул, высморкался в клетчатый платок и окончательно проснулся... Даже усы начал подхорашивать.

- Мы дальни, ярославски... А зовут меня Фомой... Фома Денисыч Лукоянов... Моряков я страх уважаю... У меня родной дядя Кирсан, может, слышали, на Варяге плавал.

Ванька дружески хлопнул его по широкой лошадиной спине.

- И куфарка у тебя е?

- Есть небольшая, - виновато ухмыльнулся Фома, но сейчас же подтянул засаленный кобур и Строгб кашлянул.

А матросы бесом-бесом.

- Дурбило, зачем же небольшая? Ты большую заведи, белую да мяхкую, со сдобом.

- На свадьбу гулять придем, - Прощай.

- Прощевайте, братишки.

По берегу полный ход.

- По дурочке слилось.

- Ха-ха.

- Хо-хо.

Конфеты в карманы,

банку об тумбу.

С утра бушевал штормяга. К вечеру штормяга гас.

Из дымной дали, играя мускулами гребней, лениво катили запоздалые волны и усталыми крыльями бились В мол. Зачарованный ветровыми просторами, на горе дремал город, в заплатках черепиц и садов похожий на бродягу Пройди-Сеет...

В Ваньке сердце стукнуло.

В Мишке сердце стукнуло,

враз стукнули сердца.

- Вот он!.. Родной!

- Вира брашпиль!

Обрадовались, будто находке, кораблю своему.

Кованый,

стройный,

затянутый в оснастку

сила

не корабль, игрушка, хоть в ухо вэдень.

Топали по зыбким деревянным мосткам.. Топали, уговаривались.

- Бухай, да не рюхай.

- Не бойсь, моря не сожгем.

- Расспросы-допросы.. Как да што? Партейные ли вы коммунисты? Лей в одно: так и так, мол, оно хошь и не гармонисты, а все-таки парни с добром. Нефть и уголь и золотые горы завоевали, сочувствуем хозяйственной разрухе и так далее.

- Не подморозим, сверетеним.

- Бултыхай: "служим за робу".

- Для них не жалко "последнее из штанов вытряхнуть...

Замусоренная бухта круто дышала перегаром угля, ржавым железом и сливками нефти.

Синий вечер.

Кровью затекало закатное око. Качелилось море в темно-малиновых парусах.

У трапа волчок.

Шапка матросская,

под шапкой хрящ,

ряжка безусая,

лощ, прыщ,

стручок зеленый.

- Вам куда, товарищи?

- Как куда? - упер Мишка руки в боки. - Имеешь ли данные нас допрашивать?

- То есть, я хотел...

- Козонок.

- ..... - и Ванька шутя попытался вырвать у парня винтовку.

Тот зашипел, как гусь перед собаками, вскинул винтовку на изготовку и чуть испуганно:

- Чего надо?

Братки в рев:

- Ах ты, лярва!

- Мосол!..

- Моряк, смолено брюхо!.. Давно ли из лаптей вывалился?

- На! Коли! Бей!

И давай-давай гамить. От их ругани гляди-гляди мачты повалятся, трубы полопаются Завопил волчок:

- Вааааахтенныи!.. Товарищ вааа...

Подлетел вахтенный начальник:

- Есть!

Вахнач такой же сморчок: из-под шапки чуть знать, клеш ему хоть под горлом застегивай, на шее свистулька, цепочка медная, кортик по пяткам бьет.

- Кто тут авралит? Ваши документы.

- Почему такое, бога мать...

- Штык в горло, имеет ли данные?

* * *

В это же время в боцманской каюте старик Федотыч мирно беседовал с выучениками машинной школы Закроевым и Игнатьевым. Завернули они к нему на деловую минутку да и застряли: любили старика, ласковее кутенка было сердце в нем.

Бойкими гляделами по стенам, по цветным картинкам.

- Товарищ боцман, а это што за музыка?

Гонял Федотыч иголку, бельишко латал, - зуд в руках, без дела минутки не посидит, - гонял боцман иголку и укачивался в зыбке воспоминаний.

- Это, хлопцы, англейский город Кулькута, в расчудесной Индии помещается... Город ничего, великолепный, только жалко, сляпан на деревенскую колодку: домов больших мало.

Оба-два:

- И чего торчим тут? Сорваться бы поскорее в дальнее...